Вполне возможно, что прямо сейчас мы наблюдаем игру «смести акценты», которую ВСУ навязали противнику. На фоне регулярных Дроновых атак по топливным активам федерации, можно легко рассмотреть внутреннюю логику этого процесса. Постепенно вырезая его нефтебазам и особенно НПЗ, наши военные решают сразу две задачи, одна из которых – уменьшение общих запасов топлива, без которого войска противника утратят значительную часть своей механизации, а другая – нанося регулярные удары по этим объектам, наши военные безусловно усложняют боевое планирование.
Всем понятно, что любой боевой план содержит в себе количество той или иной техники, которая нуждается в топливе. Степень интенсивности боевых действий дает повышающий либо понижающий коэффициент к значению топлива, которое должна иметь группировка войск, осуществляющая запланированные мероприятия. И если раньше в этой части плана достаточно было только сделать заявку на переброску определенного количества топлива в указанные места его хранения и распределения, то теперь этого мало. Уже какое-то время назад ВСУ начали вносить коррективы в эти планы, пусть и опосредованно, но достаточно ощутимо. То есть, противнику надо не только получить нужное количество топлива, но и сохранить его для выдачи войскам. А с этим уже складываются все более серьезные проблемы.
В самом начале широкомасштабного вторжения одними из первых объектов дроновых и ракетных атак противника стали именно объекты по переработке и хранению топлива. Сколько раз летело по Кременчугскому НПЗ уже даже посчитать сложно. Но летело и по нефтебазам. А мы не могли ответить противнику той же монетой. Постепенно ситуация стала меняться и первыми запылали нефтебазы на оккупированной территории Украины. Связано это было как с тем, что дальнобойных средств у нас было крайне мало и если уже их применять, то по непосредственным военным активам, как в том случае с БДК в Бердянске, так и с тем, что целый ряд эффективных и дальнобойных средств был получен от наших партнеров, с условием не применения их по целям на территории самой федерации.
Но время шло и когда у нас появились инструменты дальнего действия, то они сразу полетели по военным предприятиям, или чему-то подобному, а потом полетело и по нефтянке. Сначала в огонь пошли объекты на небольшом удалении от границы, а потом – все дальше, и что самое главное, часть ударов уже была направлена не по хранилищам топлива, а именно по производственным мощностям, которые его выпускают. И видимо, это был очень жирный намек противнику на то, что ВСУ вплотную подбираются к возможностям перекрыть экспорт нефти и нефтепродуктов. По крайней мере, именно так надо было понимать налеты на припортовый завод в Усть-Луге и Туапсе.
Противник намек понял и был вынужден двигать свои ПВО для того, чтобы прикрыть эти объекты. А с учетом того, что налеты осуществляются с помощью дронов и по территории федерации еще не прилетали ракеты, то в общем, прикрыть подобный объект силами ПВО, не очень-то и сложно. Другое дело, что таких объектов у противника довольно много и они разбросаны по большой территории. А это лишает его возможности обеспечить «зонтик» сразу для нескольких промышленных узлов. Поэтому он столкнулся с той же проблемой, которую имеют наши силы ПВО. Тем количеством комплексов, которые имеются у нас, прикрыть удается только часть объектов. У противника этого добра больше, но и объектов – тоже намного больше.
(Окончание следует)