Всем известно о том, что любая теория, даже самая распространенная и цветастая, проверку на истинность проходит практикой. Если практика показывает, что положения теории не подтверждаются на практике полностью или хотя бы частично, то это значит, что теория ложна. Более того, если все же необходимо теоретическое описание какого-то явления, то в таком случае следует учитывать ошибки, допущенные в предыдущей теории. В результате, мы не пьем яд, не беремся за оголенные провода, не наступаем на мины и далее по списку.
Но так оно работает до тех пор, пока не касается политики, поскольку сейчас она основана на теориях, все более не соответствующих практике. И вместо того, чтобы признать их ошибочными и разработать новые, в политике стараются подтянуть объяснение фактов к этой ошибочной теории. В результате и пояснение получается – так себе, поскольку видно, что оно притянуто за уши, и практика, которая идет в рамках этой теории, становится все более дикой и безусловно – опасной.
Прямо сейчас мы наблюдаем попытки натянуть сову на глобус в рамках теории о том, что любые конфликты можно разрешить путем переговоров. Более того, некоторые теоретики договорились до того, что применение силы в конфликте является проявлением скудоумия. Но если проследить за судьбой философов, которые либо прямо выводили эту формулу, либо описывали ее отдельные компоненты, то выяснится, что смерть свою они встретили не очень хорошо, а часто – она пришла насильственным путем. И тут возникает вопрос о том, как гуру, толкающий эти идеи, сам не смог ими воспользоваться, чтобы получить описанный им результат?
Но теория, о которой мы ведем речь, ущербна даже до того момента, когда ее нужно проверять практикой. Еще раз повторим ее суть: конфликт можно и нужно преодолевать путем переговоров, получая продукт в виде договора, тогда нет нужды применять силу. Но каждый может открыть устраивающее лично его описание понятие договора и в нем будет написано, что это – свободное (без принуждения) волеизъявление двух и более сторон, зафиксированное устно или письменно. Как видно, это понятие в принципе исключает насилие. Более того, в нормативно-правовых актах большинства цивилизованных стран имеется четкое указание на то, что если договор был заключен под давлением одной из сторон, он считается ничтожным с момента его заключения. Это значит, что в таком случае, договор считается не заключенным и потому – не имеет никаких юридических последствий.
И вот если взять нынешние военные конфликты или те, что были раньше, то мы увидим просто огромные толпы тех, кто будет рассказывать о том, что военного решения они не имеют и что все надо решать путем переговоров и договоренностей. И тут сразу возникает два вопроса: либо они сами – идиоты и не учат материальную часть того, о чем рассуждают, либо пытаются выставить идиотами публику, для которой толкаются эти бессмысленные и крайне вредные вещи. Ведь очевидно, что если уже идет война, то обе стороны применяют силу и оказывают то самое давление, которое аннулирует любые договора. Более того, именно в этом случае видно, что война началась для того, чтобы оказать максимальное давление на противника с тем, чтобы под этим давлением тот принял условия окончания войны или боевых действий. А это значит, речь идет о получении договора, который по определению должен считаться ничтожным.
(Окончание следует)
Договор под принуждением-это капитуляция и она вполне имеет юридическую силу,вспомните и “Брестский мир ” и Берлин 1945 года
Згодна. У цей час і за даних обставин усі ці “переговірники” є звичайними базікалами про капітуляцію. І якщо будемо називати речі своїми, а не мнимими, іменами – багато чого проясниться.