В парламентской же республике прямое голосование или делегирование легитимности власти заканчивается на выборах партий. Здесь люди своими руками голосуют за политическую силу, которой они доверяют не только представлять интересы в том же парламенте, но и от их имени избрать первое лицо – премьер-министра. А дальше начинаются игры, которые избирателей касаются очень опосредованно. Чаще всего, правительство формирует коалиция и персонаж, который станет главой правительства, уже является результатом компромиссов партийных фракций парламента, которые и формируют коалицию.
Проще говоря, первым лицом государства становится персонаж, за которого избиратели не голосовали и по сути, его избирает часть людей, за которых они тоже не отдавали свои голоса, а некоторые и вовсе голосовали против какой-то политической силы. И вот получается, что от имени избирателя, за премьера голосуют депутаты, против партии которых голосовал этот самый избиратель, при том, что его партия набрала большее количество голосов. Но это – не самое тяжелое отступление от механизма прямых выборов, что бывает в президентской республике. Хуже этого – нарушение второго принципа демократии, а именно – сменяемости власти.
В мире проведено множество исследований, которые говорят о том, что безусловная сменяемость власти является предохранительным механизмом от скатывания в диктатуру. Об этом написано настолько много, что повторять это нет смысла, но просто напомним о том, что две четырехлетние, максимум – пятилетние каденции первого лица – предел для верховной власти. Все что сверх этих двух каденций, приводит к закостенению власти и разрыву коммуникаций с электоратом. Власть замыкается в себе и начинает работать на себя, а в лучшем случае, просто чудит без гармошки, уже не желая слышать о проблемах избравшего ее народа.
Между прочим, этот принцип работает одинаково как на откровенных ублюдках, так и на ярких личностях, умных и решительных лидерах. Исследователи говорят о том, что третья каденция Маргарет Тетчер была явно лишней, поскольку в ней она «оторвалась от земли» и стала уже не той Мэгги, которая была в начале своего правления. Эта третья и более каденции невозможны в президентской республике, если к таковой не приписывать выгребную федерацию, поскольку она – не президентская и не республика, а царство московское, ибо там вообще не работает никакое право, в привычном понимании этого слова. Президент избирается прямо и всего на два срока, после чего на этот пост заступает кто-то другой.
А вот премьер может занимать свой пост столько, сколько ему позволят обстоятельства – три, четыре, а то и пять каденций подряд. И постепенно он создает механизмы несменяемости этой власти. Имея максимум полномочий, он подминает ряд свобод, которые могут ему помешать сидеть вечно или по крайней мере – очень долго, и начинает с ограничения свободы прессы и беря под личный контроль судебную ветку власти, чтобы через суды его не лишили возможности сидеть в теплом кресле. И вот Орбан, засидевшись в кресле премьера, прошел именно по этому пути, а ЕС ему выставила претензии за то, что он постепенно устраивает диктатуру, сужая права и свободы, подминая судебную и правоохранительную систему. В общем, ему стали предъявлять претензии именно за то, что вытворяет засидевшийся премьер. И безусловно, такой персонаж, вкусив не сменяемости власти, уже начинает понимать диктаторов, которые делают примерно тоже самое, только другими инструментами.
(Окончание следует)
“…а некоторые и вовсе голосовали против какой-то политической силы…”
Понимаю, что имел в виду Автор, не придираюсь…
Более того, считаю, что было бы классно, если бы действительно была такая возможность.
Вот представим: в выборном бюллетене напротив каждой фамилии не одна клеточка, а две – я за этого кандидата, и я против (в том смысле, что ни при каких обстоятельствах не хочу его видеть). Кто-то бы не получил ни одного крестика в обоих клеточках. Но это тоже своего рода оценка избирателя, хоть и нейтральная.
Понятно, это все фантазии ближе к шутке, но фактически, отражало бы волеизъявление более точно.