Вокруг БРИКС (Часть 1)

Саммит Брикс оказался очень показательным во всех смыслах этого слова, и в общем, этот перфоманс просто обязан был произойти именно в это время и в этом месте для того, чтобы каждый, кто знает куда и как смотреть, увидел все своими глазами. Понятно, что для самого прутина это было крайне редкое мероприятие, когда он мог лично пообщаться и главное – пофоткаться с представителями ряда стран. Непременным условием такого мероприятия теперь стало место его проведения – россия. За пределами лепрозория такое уже невозможно потому, что прутину страшно туда ехать.

Между прочим, корни этого страха находятся в недрах его собственного организма. Ведь очевидно, что ордер на арест, выданный МУС в отношении прутина, это не приговор, провозглашенный Гиркину, но все же эти два случая сравнивать невозможно. Это не потому, что Гиркин сейчас кусает локти, а может и не кусает, и не локти, но по вполне очевидному поводу. Сидя в европейской тюрьме, пусть и пожизненно, он бы гарантировано не имел того тюремного опыта, который он получает каждый день у себя на родине. С другой стороны, он и не предпринимал каких-то мер для того, чтобы избежать цугундера.

А прутин прекрасно знает о том, какие суммы были отгружены конкретному первому лицу страны, в которую он теоретически может поехать, чтобы его там не упаковали. Тем не менее, он не рискует этого делать по целому ряду причин, две из которых – очевидны. Первая из них – прецедент Муамара. Если кто не помнит сути этого эпизода, вкратце напомним. Будучи министром внутренних дел Франции, Николя Саркози вышел на эмиссаров Каддафи в Лондоне и через своего представителя попросил диктатора вкинуться в его предвыборную президентскую кампанию. 

Через цепочку лиц разведки Ливии, а потом – через доверенных лиц Саркози, запрошенный кэш был получен почти мгновенно. В ответ, в стиле Крестного Отца, Муамар сказал о том, что однажды, а может быть и никогда, он обратится к Саркози с просьбой и тот не должен ему отказать. На том и порешили. Прошли выборы и Саркози стал президентом, и вот в какой-то момент Николя получил просьбу от Муамара, которую должен был выполнить. О характере этой просьбы есть несколько мнений, но это не влияет на ход событий, развернувшихся далее. Саркози отказал в исполнении просьбы, а Каддафи надавил на строптивого француза, пообещав обнародовать обстоятельства получения «тайного займа». 

Это даже нельзя назвать шантажом, а скорее, это было требование исполнить условие сделки, которую Муамар добросовестно оплатил. Что было дальше – все прекрасно знают и говорят, прутин впал в ступор, когда еще до того, как видео с задержанием Муамара попало в сеть, оно оказалось у прутина. Так вот, все обратили внимание на то, что с Каддафи делали тем знаменитым дрючком, но буквально сразу после этого, он был застрелен. По большому счету, в такой ситуации его вряд ли стоило бы убивать, и повстанцы вполне могли бы его судить и услышать от него много интересного. Тем не менее, он был застрелен еще до того, как успел раскрыть рот. 

Потом стало известно о том, что стрелял в Муамара не абориген, а тайный агент французской спецслужбы. То есть, расстрел исполнили до того, как началась повесть о финансировании Саркози на миллионы евро. Понятно, что прямо к прутину этот расклад вряд ли можно применить, но если представить, что он поехал в какую-то страну и там его молниеносно упаковали, то он даже не успеет начать рассказывать о том, сколько миллионов или миллиардов он отгрузил первому лицу «принимающей стороны». Он просто не доживет до этого момента.

(Окончание следует)