Сага о стволах

Из серии «На ночь глядя».

Сегодня стали известны некоторые детали того, как обстоит дело с истощением ресурсов на текущей войне как у противника, так и у наших военных. Понятно, что никакой статистики, по крайней мере, в открытом доступе добыть не получится, но кое-какое представление, пусть и по косвенны данным, все же получить можно, пусть и в виде тенденций. Тем более, когда речь идет о какой-то одной позиции. В данном случае, речь идет о стволах к артиллерийским системам и танкам. По разным данным, у противника с этим имеются большие проблемы и тому есть несколько причин.

Первая причина – боеприпасы крайне низкого качества, особенно – северокорейские. Такие снаряды убивают стволы просто в промышленных масштабах. С одной стороны, сам выстрел происходит не совсем штатно, поскольку количество и качество порохов существенно выходит за параметры, которые для данного, конкретного ствола являются не просто оптимальными, а необходимыми. Очевидно, что в таком случае нагрузка на ствол прилагается не так и не такая, какую он может выдержать довольно долго. 

Кроме того, некачественные боеприпасы вынуждают артиллеристов тратить в разы больше снарядов для того, чтобы закинуть боеприпас более или менее близко к заданным координатам, чтобы задача считалась выполненной. А раз так, то вместо 1, максимум 3 снарядов, в расход идет десяток, а то и больше. Но ведь каждый ствол имеет свой ресурс выстрелов. Просто для ровного счета возьмем 1000 выстрелов и тогда получается, что только из-за не качественных боеприпасов, для выполнения стандартной задачи, надо отстрелять в 3 или 5 раз больше снарядов. 

Это приводит не только к необходимости дольше находиться на огневой позиции, что чревато боком, но и ствол изнашивается просто ураганными темпами. А чем более изношен ствол, тем больше это влияет на точность, плюс к диковинным боеприпасам. В итоге, точность падает еще сильнее, а внутренний диаметр ствола становится таким, что в какой-то момент он может не выдержать порохового, метательного заряда и ствол разорвет окончательно. Артиллеристы знают характеристики своего оружия и  фиксируют момент, когда продолжать стрельбу уже нельзя и надо менять ствол.

Но это хорошо, когда его есть чем менять. В таком случае должно быть поставлено серийное производство стволов, а этого у лаптей нет. Для этого нужны специальное кузнечное оборудование и немного его лапти прикупили, но мощность оборудования мизерная и для потребностей войны такого масштаба, его все равно, что нет вовсе. А докупить новое – негде. Оно давно забито в санкционные списки, а выпускается всего несколькими предприятиями в мире и потому тихо его продать не получится, поскольку за ним контроль и без санкций был серьезный.

Отсюда – старинные пушки, которые везут на фронт. У них остаточный ресурс стволов еще позволяет стрелять, пусть и без современных изысков и только северокорейскими боеприпасами, поскольку к ним своих уже давно нет. Отсюда же и то, что мы видим постоянно и неотвратимо – дожигание брошенных или подбитых вражеских танков. Противник их тянет с поля боя только для того, чтобы снять ствол на замену уже ушатанному. Поэтому наши добивают их так, чтобы те хорошо горели и от пламени была деформация железа. В общем, противник показывает, что со стволами у него ситуация стремительно приобретает вид катастрофы.

А что у нас? Мы вообще стволы не производим и потому ситуация еще тяжелее потому, что даже каннибалить особо нечего. Это у лаптей стоят базы хранения танков со снятыми пушками, а у нас такого добра практически нет. С другой стороны, у нас постепенно растет соотношение западной брони, а там – нет проблем ни со станками, ни с производством стволов. Вот почему важно каждое сообщение о получении Леопардов или Палладинов. Для них есть стволы и потому, в этой части мы переигрываем врага по ресурсам.

Плюс к тому, британское министерство обороны заявило о том, что расширило контракт с компанией Sheffield Forgemasters, которая возобновляет производство стволов для пушек типа L119 и AS90, а BAE Systems берется обеспечить замену стволов на ряде артиллерийских систем. Вот это и есть борьба на истощение ресурсов. Прутин пытался рвануть спринт, а бежать пришлось марафон, и вот сейчас это становится все более очевидным.