После победы над Францией, Гитлер выступил перед своими ближайшими соратниками и заявил о том, что впереди – десятилетия напряженной работы для обустройства Рейха в новых границах и вновь обретенных землях. У него оставался один еще не закрытый вопрос – Британия, но с одной стороны, для его решения было достаточно много времени и фюрер надеялся на то, что Британия капитулирует просто исходя из того, что удастся осуществить эффективную блокаду островов и демонстрируя подготовку к десантной операции. Но эйфория длилась недолго, поскольку на Востоке товарищ Сталин явно стал выходить за рамки договора от 22 августа 1939 года и после бойни в Финляндии, начал заходить на территорию, которая была четко обозначена как сфера интересов Германии, а именно – на территорию союзной Румынии.
Маршал Антонеску, будучи союзником Гитлера, заявил о том, что его войска приведены в полную готовность и готовы вступить в драку с большевиками. Плюс к тому, маршал напомнил фюреру о том, что продвинувшись вглубь территории Румынии, большевики сократили расстояние до нефтяных полей в Плоешти. А к тому времени румынская нефть для Рейха была нужна как воздух, поскольку синтетическое топливо еще только запускалось в массовое производство, а планы по выходу к бассейну Персидского залива, через Суэцкий канал, еще не были реализованы, хотя все шло к тому. Союзник Гитлера Муссолини, обещал отжать весь Северо-Восток Африки быстро и жестко, но увяз в Эритрее. Чуть позже фюрер понял, что на друга Бенито можно надеяться, но решение вопроса о коридоре к ближневосточной, а возможно, и Бакинской нефти, надо решать самостоятельно.
Но все это было потом, а на тот момент румынская нефть была ключевым моментом военной мощи Вермахта, который стремительно механизировался. Проще говоря, тот объем механизированных частей, который сокрушил союзников во Франции, поглощал топлива намного меньше, чем через год или два, когда по планам военного строительства, танков, самолетов и особенно флота, должно было стать еще больше и с каждым новым мотором, запросы по топливу становились все больше. Так что Антонеску наступил на больной мозоль фюрера и тот в ответ сделал несколько шагов, которые определили ход войны на ближайшие перспективы.
Первый, в личной беседе с Антонеску, Гитлер попросил союзника не вступать в войну с совком и заверил его в том, что в ближайшее время, утерянные земли они вернут вместе, и Германия, и Румыния. Более того, фюрер пообещал маршалу компенсацию за эту агрессию и оскорбление, нанесенное совком, отдав в пользу Румынии часть территорий, которые принадлежали совку. Собственно говоря, именно это и стало обоснованием второго шага – поручение Генштабу разработать план военных действий против советского союза и в нем должно быть предусмотрено непосредственное участие союзных войск, в первую очередь – Румынии, которая уже изъявила желание поквитаться с большевиками.
В итоге Генштаб уже в начале осени вышел на готовность этого плана, который был назван в честь легендарного полководца «Барбароссы». То есть, у фюрера план уже лежал на столе в тот момент, когда в ноябре 40-го с визитом в Берлин прибыл Молотов и передал требования Сталина уступить ему территории, которые по договору от августа 1939 года были отнесены к зоне интересов Германии. Собственно говоря, суть того договора и сводилась к тому, что договаривающиеся стороны обозначили пределы своих интересов так, чтобы они не нахлестывались друг на друга, что могло бы привести к военному столкновению.
(Окончание следует)
небольшое уточение, если позволите. гитлер не стремился к капитуляции англии, а предлагал ей почетный мир