Про Финляндию и не только (Часть 2)

Между прочим, примерно такой же образ жизни вел не только Ильич, но и другие товарищи, которые по определению не были пролетариями, но паразитировали на марксисткой теории. Между прочим, это позволяло вести безбедный образ жизни, просто имитируя борьбу. Собственно говоря, прямо сейчас можно посмотреть на то, как жируют некоторые титульные волонтеры под крышей зелени, чтобы понять, что это за партия большевиков такая была. Публика жила с общака, который в основном наполнялся спонсорскими пожертвования странных богачей-филантропов как из россии, так и из Европы. 

Те начитались трудов разного рода теоретиков и тоже были уверены в том, что капитализм стоит на краю своей могилы и что дальше все как-то изменится, а вот как – неизвестно. А тут вполне интеллигентная и образованная публика вещает о том, что она таки знает, как сделать этот переход правильно и те, кто будет делать регулярные взносы, получат привилегированное положение в новом обществе.

Меньшая часть взносов обеспечивалась небольшим количеством бригад гопников, в одной из которых состоял Сосо Джугашвили, он же – Коба, а позже – Сталин. То есть, братва собирала довольно внушительные суммы денег «на дроны», вернее – «на борьбу», но на эти деньги, в основном, неплохо себе жила. А с учетом того, что они ни перед кем не отчитывались о том, сколько денег было собрано и сколько из них, на что потрачено, то партийная касса, в первую очередь служила обеспечением привычной жизни для Ильича и группы товарищей, которые по сути, были мошенниками, но прикрывались марксистскими идеями, чтобы котироваться как «левые политические силы». Прямо сейчас можно наблюдать нечто подобное, когда бабло идет в ультра-левые и ультра-правые партии ровно в том же режиме и с тем же самым результатом, поскольку в первую очередь, они используются на достижение нужного лоска их лидеров. И вот в таком режиме товарищ Ленин жил 17 лет, а иные считают, что и более внушительный срок.

Для понимания значения такого положения дел каждый может пообщаться с родственниками или знакомыми, выехавшими за границу хотя бы в начале широкомасштабного вторжения и прожившими там пару лет, не говоря уже о тех, кто там прожил 5 или 10 лет и спросить их о том, имеют ли они планы возвращаться назад? Этот самый ответ можно было получить и у Ильича, поскольку человек – существо адаптивное и быстро привыкает к новым условиям жизни. Если же эти условия лучше, чем те, что были на прежнем месте, можно не сомневаться в том, что особого желания взять и вернуться, не будет априори. Тем более, когда удалось обеспечить стабильный источник дохода, позволяющий обеспечивать приемлемый или вовсе – достойный образ жизни.

Проще говоря, в свои 47 лет ни сам Ильич, ни та шайка большевиков, которая его окружала, считали, что хорошо устроились. Война, раздирающая континент, их не касалась ни коим образом и за нею можно было спокойно наблюдать из нейтральной Швейцарии, например. Правда, война безусловно отразилась на уровне материального обеспечения большевиков, поскольку слишком большое количество спонсоров переключилось на другие проблемы, и потому пояса пришлось затянуть потуже, но из партийной кассы часть средств была отложена «на черный день» в той же Швейцарии, в банках которых были не только тайные, партийные счета, но и личные – борцов за победу пролетариата, и потому бедствовать большевикам не пришлось и в этот момент. Поэтому представить себе, что Ленин вдруг сорвался и поехал в россию делать революцию, тем более – с весьма оскудевшими финансами, может лишь человек, обладающий мощной фантазией.

(Окончание следует)