О журналистах (Часть 2)

Впрочем, наверное и в этот раз просто стоило ограничиться репликой в социальных сетях, но пациент превзошел сам себя и начал пороть такую чушь, что мы решили провести небольшой сеанс дезинсекции, поскольку такая отборная информационная дефекация не должна оставаться безответной. Это нужно хотя бы для того, чтобы более или менее вменяемая часть нашей публики не приучалась называть го*но – халвой. Мы не станем цитировать глубокие мысли деятеля, которого назвали лучшим журналистом, а просто предлагаем послушать эти глубокие мысли от первого лица. Кстати, насчет указанного титула – все правильно. Какая журналистика, такие в ней и лучшие журналисты. Вот что это лицо говорило своим ртом (даю ссылку на собственный пост, чтобы каждый могу посмотреть на комментарии под ним и понять, почему пришлось писать этот текст).

Итак, фигурант сразу зашел с козырей и заявил о том, что в демократическом обществе имеется аристократия. Сразу следует оговориться, что он мог бы растечься мыслю по дереву еще гуще и рассказать о кастах, например – шудрах, вайшьях, кшатриях и прочих, но ограничился только аристократией. И тут следует вспомнить старый принцип, который сейчас не работает, но от этого он не потерял ни своего смысла, ни актуальности. Согласно этому принципу, с террористами нельзя договариваться, их следует уничтожать. 

В данном случае важна внутренняя пружина этого принципа. Если вы начинаете переговоры с террористами, вы их легитимизируете и либо их поднимаете до уровня цивилизованного общества, либо наоборот – опускаете себя до уровня террористов, со всеми вытекающими последствиями. Это – прописные истины для любого, более или менее образованного человека и с такими вещами лучше не играться.

Здесь – тоже самое. Если медийно значимое лицо, каковым безусловно является фигурант, публично рассуждает уже даже не о наличии аристократии, в демократическом обществе, то он легитимизирует само это понятие, применительно к такому обществу. А мы просто отметим, что такую игру с терминами могут себе позволять простые люди, как ты или я, но не такие, во-первых известные, а во-вторых, имеющие профессию, которая состоит в публичном обыгрывании слова. Поэтому профи по определению знает цену слова, поскольку именно оно его и кормит.

То есть, это – не оговорка, а сознательное и намеренное употребление этого слова. При этом журналист, рассуждающий о нашем обществе, обязан понимать, что нынешняя, правящая верхушка может быть клептократией, охлократией или чем-то еще, но не аристократией – точно. Тем не менее, он употребляет именно этот термин. И чтобы ни у кого не было сомнений в том, что этот оборот речи был выбран не случайно, он поясняет, что не будь так, как он говорит, надо было бы жить в феодальном государстве.

 Причем несет он эту чушь с тем самым апломбом, который ему делегировали обожатели его «таланта» и регалии, которые скорее выглядят как некое клеймо, чем награда. Пациент явно причисляет себя к выдуманной им самим аристократии, поэтому и ведет себя в кадре таким развязанным образом с видом носителя истины в последней инстанции. Но если уже рассуждать о подобных вещах, то его или мое личное мнение, по этому вопросу, не важно, а важно то, как выписан закон, регулирующий те или иные отношения. 

Каждый студент журфака проходит довольно неплохой курс права и просто обязан иметь представление о теории государства и права, а также о том, что такое Конституция, законы и другие нормативные акты. Ведь вся его дальнейшая, профессиональная деятельность будет проходить в рамках этих нормативных актов, а сам он будет изучать и освещать действия тех или иных персонажей, с учетом соблюдения или нарушения ими норм той же самой Конституции.

(Окончание следует)