Иногда, вначале не слишком уж понятные, а иногда и вовсе смешные инициативы, в итоге приводят к последствиям, которых не ожидали даже инициаторы. Причем, эти последствия могут наступить как в следствии реализации самой инициативы, так и в подобных начинаниях, примером которых она неожиданно оказалась. Нечто подобное попалось на глаза и нам и вполне возможно, что последствия самодеятельного мероприятия могут оказаться весьма существенными. Но сначала – пара слов предыстории.
Так случилось, что по завершении войн или вооруженных конфликтов начинает вскрываться правда о том, что творили некоторые участники этих баталий. Так было всегда и только в последние сто с небольшим лет, эти вопросы стали укладывать в рамки норм и правил, которые следует соблюдать даже во время войны. Но одни страны пытаются их соблюдать, чтобы не принять на себя ответственность за какие-то кровавые и бесчеловечные вещи, а другие – наоборот, поощряют именно такие действия. Сейчас мы автоматически переключаем внимание на россию, но надо понимать, что грань между военными преступлениями и собственно – войной, очень тонкая, поскольку война это про убийства, и в данном случае, речь идет не об убийствах, как таковых, а об их способах.
Так например, согласно конвенционным нормам ведения боевых действий, лицо, продемонстрировавшее сдачу в плен, а именно – сложившее оружие, поднявшее руки и так далее, моментально получает набор гарантированных прав, в том числе и право на жизнь. Но эта грань безусловно размывается, в связи с определенными обстоятельствами. Например, группа разведчиков или диверсантов оказалась в тылу противника с тем, чтобы узнать что-то важное. Для этого ей нужно заполучить живого противника, который обладает подобными данными.
Не знаю как сейчас, а в совковые времена, просто на занятиях по тактико-специальной подготовке, рассказывали о том, как можно быстро «разговорить» “языка”. Возможно, кто-то в теме, поскольку подозреваю, что с тех пор мало что изменилось, и скорее всего, нечто подобное имеется и в других армиях. Но фокус тут в том, что после такого разговора, скорее всего, «язык» вряд ли сможет передвигаться своими ногами. Тащить его с собой, если изначально не ставилась именно такая задача – никто не станет, поскольку тот демаскирует группу и она понесет потери. Оставить его на месте – тоже нельзя, по той же самой причине. Что делать, понятно? А ведь по конвенционным нормам он уже сдался. В итоге, именно такие вещи, которые понятны всем, остаются за скобками.
Но если кому-то кажется, что такого не было без войны, то глубоко ошибается. Люди старшего пионерского возраста помнят фильмы типа «Место встречи изменить нельзя» или «Следствие ведут знатоки», где интеллектуалы опера или следователи переигрывают преступника с тем, чтобы вывести его на чистую воду. Только позже это стали показывать более или менее реалистично, а на самом деле все выглядело следующим образом.
Следователь брал фигуранта уже «тепленьким» после того, как с ним поработали опера и в общем, ему не было нужды выпиливать какие-то изыски. Следователь был скорее канцелярским работником, который умеет дотошно составлять документы, а вот всю основную работу делали именно опера. Так вот, оперативное отделение, например – розыска, в зависимости от органа внутренних дел, имело штат 10-20 человек и в его составе как минимум должен был присутствовать «кольщик”. Речь идет о том, кто мог без применения силы выудить у фигуранта нужную информацию и по факту – отлично владел тактикой допроса, либо умел так завернуть опрос или допрос (в совке опера имели право допрашивать по целому ряду уголовных статей), чтобы фигурант взял “на грудь” вину. В этом случае, отделение получило «палку» в статистику иди проще говоря – улучшило свой основной показатель – процент раскрываемости преступлений, который складывался отношением зарегистрированных преступлений к раскрытым.
(Окончание следует)