Примерно тоже самое было в конце февраля – начале марта 2022 года. Это мне точно известно, поскольку все видел собственными глазами в ближайшем от меня военкомате. Когда-то напишу об этом отдельно, но могу сказать точно, что картина была аналогичной 2014 году. И каждый раз эта волна проходит какое-то время и спадает, а потом идет плановая мобилизация. Если сейчас посмотреть на самолеты, летящие в Израиль, там вряд ли найдется хотя бы один доброволец, а это всего 7 месяцев прошло. У нас же война идет 10 лет, из них – 2 года и три месяца – широкомасштабная ее фаза. Хотя и в ходе предыдущей фазы были моменты, когда гибридной войну нельзя было назвать просто по определению. Но об этом – ниже.
В общем, здесь дело не в Украине и не в украинцах, а в самой сути войны. Когда война входит в ее длительный формат, неизбежно проявляются особенности именно такого вида войны. Просто вспомним о том, как шла война во Вьетнаме и как там относились к тем, кто получил боевое ранение. Им завидовали по-черному, поскольку действовало правило о том, что после такого ранения боец отправлялся в тыл и там списывался на гражданку. Вместо четко установленного срока пребывания на передовой, такой боец получал право досрочно выйти из игры. Ну а те, кто постоянно находился в пекле, время от времени отводились на переформирование и отдых в Сайгон, где заливали свое напряжение спиртным или гасили наркотиками.
Наверное, все помнят о том, что в психиатрии тогда закрепился термин «вьетнамский синдром», это как раз и есть неизбежное следствие длительной войны. Проще говоря, тот оппонент сравнивал белое с теплым, и сейчас он увидит у себя нечто подобное тому, что видим мы. Ну а коллегам просто хочу сказать о том, что самое глупое, что они могут сделать, это сравнивать подъем и энтузиазм начала весны 2022 года и нынешнее состояние. Это – бесполезное и во многом – вредное занятие, поскольку логику развития длительной войны никто отменить не может и здесь нет ничего нового или необычного. Более того, нечто подобное просто неизбежно. Это просто надо учитывать всем, кто так или иначе, погружен в тему войны.
Мне ни разу не приходилось бегать марафон, хотя имею еще совковые спортивные разряды по легкой атлетике, но зато приходилось бегать 10 и 20 км. Причем десятку – очень часто, а иногда «с полной выкладкой», хотя любимыми были дистанции 100 метров и километр. Так вот, на длинных дистанциях, если это не ваш конек, всегда возникает ощущение, что сил уже нет и что рухнешь прямо сейчас. Если удается перебежать эту точку и даже слегка «накатить» в этом месте, то дальше организм перестраивается в другой ритм и тяжесть отпускает. Уже как там удастся пробежать всю дистанцию – вопрос другой, но что теперь добежишь до финиша – нет сомнений.
Так и здесь, война переключается в другой ритм, практически не имеющий ничего общего со спринтом или блицкригом, а потому ее нельзя сравнивать с тем, что было в самом начале всей войны или этой ее фазы. Если в эту сторону сползает собственный разум, то ему надо дать историческую подоплеку и станет понятно, что длительные войны имеют именно такую ритмику и ничего иного быть просто не может. Если же такое заливает кто-то конкретный, то надо присмотреться к нему внимательно, поскольку это – техничная манипуляция, направленная на вынос мозга. Проще говоря, изъятие из этой формулы важного элемента, превращает ее в оружие, которое используется в интересах противника.
(Окончание следует)