О ночных обстрелах (Часть 1)

Сегодня ночью противник ударил баллистикой по центру Харькова и беспилотниками по Одессе. Судя по тому, что наши спасательные службы сообщали утром, это были чистой воды террористические удары. Если в другое время еще можно было приблизительно представить, куда враг пытался попасть, а временами таки попадал, то этой ночью он откровенно валил по жилому сектору даже без намеков на то, что целью были объекты, хотя бы как-то связанные с военной инфраструктурой. Нормальное правительство уже требовало бы экстренного заседания ООН хотя бы для того, чтобы компенсировать таковые, устраиваемые портянками, но у нас нет нормального правительства, «зато гадюки єсть і кровожерна рись», в смысле ермак, а он сейчас занят возлияниями в Давосе или отходняком от них. Поэтому никаких заявлений в ООН не будет.

Правда, теперь такие налеты не остаются безнаказанными и каждую ночь ВСУ вырезают предприятия лаптей, которые так или иначе – завязаны на их ВПК. Этой ночью в ростовской области сгорел полиэфирный завод, который запустили в минувшем году и потратили на него кучу денег. Тем не менее, нас больше интересует то, что происходит на нашей территории, а потому обратим внимание на два момента, которые уж слишком явно бросаются в глаза.

Первый – обстрел Харькова баллистикой. Скорее всего, противник валил ракетами от комплексов ПВО С-300/С-400. Понятно, что обстрелы всегда имеют тяжелые последствия, но мы обратим внимание вот на что. Можем ли мы себе представить, что ВСУ станут переделывать ракеты к актуальным системам ПВО во что-то типа крупнокалиберного и дальнобойного Града? Такая дичь никому в голову не придет, поскольку у нас их в обрез для применения по прямому назначению, а противник выстреливает их какое-то чудовищное количество.

На самом деле, это обусловлено тем, что ВСУ в промышленных масштабах вырезают сердцевины их систем ПВО – РЛС. Как только удается уничтожить самую дорогую и высокотехнологичную часть комплекса – локатор, он уже не может работать по воздушным целям, поскольку не может обнаружить и захватить ее, а потом – навести ракету. Тем не менее, командный центр с кнопкой «пуск» остается, как остаются и сами мобильные пусковые установки, из которых можно выпускать ракеты без особых проблем, но уже без наведения на воздушную цель.

С другой стороны, в современной зенитной ракете самая сложная, дорогая и технологически продвинутая часть относится к системе наведения. То есть, речь идет о наборе датчиков, которые на терминальном участке полета самостоятельно и без участия наземного оборудования захватывают воздушную цель и собственно – бортовой вычислительный комплекс, который выдает команды другим системам ракеты – двигателям, рулям и собственно – дает команду на подрыв боевой части. Именно туда уходит большая часть контрабандной электроники.

Но если по воздушным целям работать не нужно, то именно эта подсистема ракеты не нужна в принципе. Если ракете нужно лететь по баллистической траектории, то ее система управления становится простой до примитивности, поскольку параметры полета обусловлены дальностью и высотой. Поэтому именно такое можно клепать во множестве, что противник и делает. В результате получается нечто среднее, между Градом и Точкой-У.

(Окончание следует)