Чтоб сказку сделать былью

В далекие уже совковые времена был анекдот, который тогда казался смешным наверное потому, что ходил он среди подростков-оболтусов, наподобие меня, но потом он уже никогда не встречался и как это всегда бывает с анекдотами, был конкретно забыт. Он так бы и не всплыл в памяти, поскольку даже когда он был свежим, не являлся каким-то особо смешным, но сейчас вражеская пресса заставила вспомнить о нем самым прямым и непосредственным образом, поскольку давно подмеченный тренд страны агрессора продолжается. Если раньше совки как-то соотносили свои планы с теориями классиком марксизма-ленинизма, то после развала оного, высшее руководство федерации стало черпать свои сюжеты из каких-то фильмов. 

И если поначалу – из каких-то боевиков, где пыталось казаться крутым м деловым, то постепенно оно сползло до комедий и в конце концов, какие-то новые идеи теперь черпаются из анекдотов. Оно и понятно, ведь никто не отменял старый постулат о том, что все новое – хорошо забытое старое. Ну а этот анекдот – действительно забыт настолько, что я его помню только частично. Вот его краткое содержание и помним, что история из времен «развитого социализма».

«В какой-то из дней, мама пришла забирать своего сына из садика и обнаружила, что он какой-то необычно тихий и совсем не склонен творить какие-то свои обычные причуды. На следующий день все повторилось. Она выждала неделю и решила тихонько подсмотреть, что там в садике происходит и какой такой новый педагогический прием там используют, чтобы и себе его перенять. В общем она пробралась к окну и заглянула внутрь и увидела такую картину. Посреди зала, где обычно дети играли в различные игры и где было много игрушек, посреди зала стоял стул, на нем сидит подозрительного вида мужик все руки которого в наколках, а пальцы – в татуированных перстнях. Вокруг него по кругу идут дети с руками за спиной. И тут она слышит, как мужик чт-то уточняет у детей:

-Последний раз спрашиваю, кто это сделал? 

В ответ – угрюмая тишина.

-Иванов, признавайся, ты?

И тут Иванов остановился и отвечает:

-Обижаешь, начальник!»

В общем, суть анекдота не всем будет понятна, но сводилась она к тому, что в детский сад прислали в качестве педагога какого-то матерого зэка – многоходовщика, о чем говорят «перстни» на его пальцах. Анекдот был из разряда абсурдных историй, которые в жизни не могли состояться ни при каких условиях, в этом и была «шутка юмора». Но те, кто это рассказывал, и те, кто слушал этот анекдот, никогда не поверили бы в то, что спустя полвека, он перестанет быть анекдотом абсурда, а превратится в объективную реальность.

В бытность еще живым и словоохотливым повар прутина – Пригожин, усиленно продвигал идею о том, чтобы отвоеваших на войне в Украине зэков амнистировали вчистую и снимали с них не только судимости, но и их отдаленные последствия, и надо заметить, что вполне преуспел в этом. Оставшиеся в живых на войне зэки, стали возвращаться домой и часть из них вспомнили старую песню такого себе Эдуарда Хиля «Привыкли руки к топорам». Других же стали принимать в ВУЗы без экзаменов, чтобы приемная комиссия не получила инфаркт от знаний такого абитуриента, но кто же знал, что немного подправленный анекдот, изложенный выше, станет основой для нового законопроекта? Вот что об этой новации пишет их пресса:

«Россиянам с погашенной судимостью за тяжкие и особо тяжкие преступления могут позволить заниматься педагогической деятельностью. Внести такие изменения в статью 331 Трудового кодекса предложили депутаты Госдумы от «Единой России» Петр Толстой, Ирина Роднина, Владислав Третьяк, Вячеслав Фетисов и Валентина Пивненко».

Как говорится – процесс пошел и теперь понятно, что выступая перед школьниками, прутин не зря им рассказывал про «резиновые попки», теперь педагоги-тяжеловесы расскажут детям очень много интересного и познавательного. И если пока есть условие о том, чтобы судимость была снята, наверное, после участия в боевых действиях, то следующим шагом может быть разрешено работать педагогам и без снятой судимости. А там глядишь, будут педагогов привозить прямо из лагеря, чтобы вечером опять их отвозить на зону.

Вот так оно бывает, почти сто лет назад пели песню «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и вот эта сказка, а вернее – анекдот, как разновидность сказки, действительно становится былью. После этого Оруэлла и Кафку можно считать мелкими ремесленниками, которые писали тексты, которые в подметки не годятся той действительности, которую лапти создали себе прямо сейчас.