Ведь Ельцин передал бразды правления конституционным способом де-юре, хоть и царским – по форме. Если он складывает свои полномочия, они временно переходят к премьеру и прутина уже сделали премьером именно под этот транзит. Но впереди у него были выборы и тут его вывезла контора с ее Рязанским сахаром и другими упражнениями, которые изобразил Коля Патрушев. То есть – кого-то скомпроментировать, убить, что-то взорвать, обанкротить, посадить – пожалуйста, это контора делать умеет и учуяв запах нового хозяина, она все это сделала в лучшем виде и потому, на выборах, публика метнулась в поисках «сильной руки» и таковой, с помощью конторы, оказался этот невзрачный, не габаритный мужичонка. Кроме того, контора активно включилась в процессы подсчета голосов и потому, все прошло как по маслу.
В результате, прутин формализовал свою верховную власть, за его спиной стояла контора, которая однозначно почуяла свой реванш и восстановления статуса, но вот все остальное надо было выстраивать, а в этом контора – не помощник. Она способна контролировать и карать, но строить должен кто-то другой. В общем, у прутина не было проблем и с тем, чтобы рассадить на денежные потоки своих людей, которых он полностью выписал себе из Питера. Все эти Медведевы, Сечины, Миллеры, Ротенберги, Вексельберги и прочие – оттуда.
Но одно дело – рассадить своих людей по ключевым позициям, а другое – чтобы оно все работало и приносило деньги, а не сыпалось и валилось. Плюс к тому, надо было определиться с новой структурой финансовых потоков, чтобы обозначились эти самые ключевые позиции, куда надо посадить своих людей. И частично контора ему помогла увидеть картину движения финансов. Она обладала этими данными и очень скоро стало понятно, что базовые финансовые потоки, от которых запитывается множество других, лежат в сфере экспорта сырья, в основном – углеводородов. И вот именно туда надо было делегировать своих верных людей.
В итоге произошло смещение руководства Газпрома и Роснефти и вместе с этим, именно экспорт был максимально переведен через возможности этих структур. Таким образом, даже не отнимая активов у других денежных мешков, им всегда можно было перекрыть экспортные каналы, если они только попытались бы начать игру контра. Товарищ Ходарковский в курсе того, как оно бывает. Только вся эта новая система должна была получить взаимную увязку с тем, чтобы работали государственные структуры и большая экономика.
Проще говоря, прутина надо было понимать, что и как отпилить себе и своим людям, и что оставить государству с тем, чтобы оно не особо и чувствовало то, какие мощные паразиты присосались к финансовым потокам. То есть надо было создать систему, которая сохраняла бы баланс и давала возможность развития самого государства. Плюс к тому, надо было создать систему механизмов, которая могла бы ставить на место любого олигарха, в распоряжении которого – десятки миллиардов долларов и который с легкостью мог бы нанять целую армию, в случае необходимости. А что касается собственного бабла, то его надо было правильно и тихо отпилить, вывести, отмыть и вложить в надежные, зарубежные активы. Вот это прутин уже зарубил себе на носу, но по сравнению с новыми возможности, в свою бытность куратора «окна» на питерской таможне, он просто мелочь по карманам тырил, а здесь были нужны другие механизмы и между прочим – совсем другая система контроля именно движения собственных финансов.
(Окончание следует)