Уважаемые коллеги, основной сайт подвергся хакерской атаке и система безопасности отключила внешние каналы. Как только она закончится, работа сайта восстановится, но пока мы перешли на резервный сайт. Позже эти публикации будут выложены и на основном. Информационная война имеет свои издержки.
***
Хотим мы того или нет, но фюрер четвертого рейха является предметом пристального внимания по вполне понятным причинам, а плюс к тому, его надо еще рассмотреть, поскольку именно по такому поводу Чарльз Дарвин говорил: «Мал клоп, да вонюч». И вот если смотреть на клопа в динамике, от момента его интронизации, то можно заметить многочисленные изменения, которые произошли с этим организмом. Но в данном случае мы возьмем только одно направление, которое и станет предметом изучения просто потому, что этого наверняка, никто не делал.
Речь идет о том, как фюрер формирует круг приближенных и соответственно – имеющих доступ к телу, принятию решений и ресурсам. Очевидно, что в первые два года своего правления он полностью перетащил к себе питерскую братву, которая расселась по всем рыбным и ключевым местам. Но несмотря на внешнюю разношерстность, эта братва имела одно общее свойство, которое и стало определяющим. В самом деле, в одну обойму пришли как люди прямо связанные с Конторой, так и публика, которая к ней не имела никакого отношения, разве что постукивала Конторе, как это делали многие в конце совковой эпохи. Тем не менее, у всех них был крепкий общий знаменатель.
Дело в том, что прутина напрасно называют разведчиком, поскольку он проходил по пятому управлению, которое курировало идеологию, религию и прочую антисоветчину. А это значит, что он не работал в нелегалах, за рубежом и вообще, не занимался какой-то работой, которая присуща разведке или контрразведке в любой другой стране. Он был политическим вертухаем, коими в армии были особисты. Поэтому, когда совок начал сыпаться, именно этот функционал перестал быть актуальным, а публику с конторскими корочками, но не имеющую практической ценности, попросили на выход. Но это не значит, что в самой конторе у прутина не осталось корешей, приятелей и собутыльников, с которыми они выступали по девкам в Дрездене.
Все эти связи пригодились на новой работе, в мэрии санкт-ленинграда, где он работал на босса – папу Ксюши Собчак, которая попала на обложку журнала Таймс как самая оригинальная лошадь года. Понятно, что когда он без запинок сказал боссу «айн унд цванцих, фир унд зибцих», что означает: «могу говорить по-заграничному», его назначили в отдел международных сношений для организации бартерных поставок продовольствия в голодающий санкт ленинград. Вот там-то на него и вышла братва из Тамбовской ОПГ, которая предложила тягать контрабас под видом гуманитарки.
Это было предложение, от которого было нельзя отказаться и прутин взялся за работу. Тем более, что братва платила наличными и сполна. Там прутин заработал свой первый миллион и купил длинное пальто, малиновый пиджак и другие атрибуты шикарной жизни. Но все это уже делалось через личные связи прутина в конторе. Те же связи пригодились прутину и для того, чтобы заводить потоки кокаина от картеля Кали в Питер так, чтобы потом, под видом бартера, переправлять его в Германию, к старым конторским товарищам по Штази. Это уже были совсем другие деньги, которые даже близко нельзя было сравнивать с тем скромным налом, которое он пилил с Тамбовскими на продаже гуманитарных продуктов и штанов. Понятно, что надо было часть раздавать конторским, которые лично крышевали окно на таможне и тогда же пришлось взаимодействовать с людьми, которые обеспечивали Тамбовским легальный фасад. Оттуда и появились Медведевы, Миллеры, Сечины и прочие товарищи, которые впоследствии стали миллиардерами.
(Окончание следует)
Дякую за Вашу працю.