Любая устойчивая диктатура должна пережить первые пару-тройку лет, после чего эта устойчивость становится самоподдерживающийся, потому что население адаптируется к новым условиям и оппозиция диктатуре начинает затухать. Плюс к тому, диктатор обязательно нейтрализует личности, которые могли бы поднять протест. Кто-то будет выдавлен из страны и про него расскажут какие-то ужасы, которые публика примет с привычным возгласом: «А еще в шляпе!» Другие поедут на исправление в лагеря, где из них постараются сделать физических и/или психических инвалидов, ну а самых опасных – сведут в могилу. В итоге возникает баланс между «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков» и «Хіба ревуть воли, як ясла повні?». В смысле, вести борьбу уже некому, да и незачем.
И вот когда этот рубеж оказывается преодоленным, то у диктатора отпадают заботы как-то заигрывать с населением, а его окружение к тому времени, уже полностью формируется из холуев разного калибра, которые только в такой системе и могут найти свое место. Ведь она не требует профессионализма, знаний и опыта и ограничивается лояльностью, преданностью и способностями к подхалимажу. То есть, общество закладывает настолько крутой крен, что востребованными оказываются индивиды, у которых просто нет шансов реализовать себя в здоровом обществе. То есть, в данном случае работает принцип: «Да, он – сукин сын, но он – мой сукин сын».
После этого у диктатора остается две нерешенных проблемы, которые проявляются всегда, но проявляются по-разному, в зависимости от финансового положения диктатуры и ее возраста. Если финансы позволяют, диктатор обязательно примерит на себя роль Наполеона и постарается порадовать себя маленькой, победоносной войной. Но если на войну денег не хватает, он ограничится конными портретами и статуями, на которых он красив, могуч и смел, всех супостатов поимел. При этом, лошадь непременно должна быть белой, а парадный мундир с рукавами «три четверти» – красным или синим.
Но как бы диктатор не проявлял себя в комплексе «Бонапарта», а в какой-то момент он обнаруживает, что годы взяли свое и он уже явно не поднимается на лошадь. И вообще, какие – бы процедуры ему лекари не обеспечивали, а с каждым годом он приближается к могиле. И это при том, что всех он победил, никто не может ему слова сказать поперек, но это уже не радует. В конце концов, он приходит к выводу о том, что надо срочно искать эликсир бессмертия или хотя бы снадобье, которое остановит старение пусть и на том уровне, который имеется прямо сейчас.
И вот похоже на то, что товарищ прутин последовательно прошелся по всем этим диктаторским забавам. Пока здоровье его еще не сильно беспокоило, он решил наконец почувствовать себя Наполеоном, пусть и подозрительно маленького роста. Ведь как утверждают энтомологи, «хоть мал клоп, да вонюч», это как раз про фюрера всея федерации.
Похоже, он решил, что при наличии шального бабла от нефти и газа, просто грех не сыграть в Наполеона. Правда, с маленькой и победоносной войной у него не получилось, но тут уже ничего не поделаешь, и если уже впрягся в эту тему, то включать заднюю уже нельзя, поскольку ты или Наполеон, или что-то там в стакане. Причем, как всем уже понятно, начальника Генштаба Герасимова не уволили только потому, что фюрер сам руководит сражениями, а Герасимов только облекает волю царя в понятные военным формы.
(Окончание)
Haрешті став зрозумілим вислів: “як свиня на лошаді!”. Заголовне фото.
Зря Ын с этим антимидасом связался. А мог бы ещё жить да жить. Аура у него плохая.