В последнее время мы не раз и не два обращались к теме позиций Европы относительно европейской же безопасности, систему гарантирования которой прутин уже полностью уничтожил. О том, как как это выглядит в исполнении Франции уже сказано достаточно много, и после визита Си в Париж, наверное, придется еще не раз вернуться к этой теме. И вот на фоне сильной позиции Франции Германия, в политическом плане, выглядит блекло, хотя ее воинственная история вроде бы диктует обратное.
Тем не менее, сейчас Германия помогает нам оружием и финансами, но не переходит к активным действиям или хотя бы заявлениям, которые демонстрирует президент Макрон. В прошлый раз мы рассматривали то, как выглядит решимость Великобритании, а сегодня – обратимся к Германии, поскольку то, что говорит и делает канцлер Шольц, обязано иметь под собой логичное пояснение и мы его нашли с помощью представителя военной промышленности Германии.
Итак, после смены правительства в Берлине, самым естественным образом стали пересматривать 16-летнюю политику фрау Меркель, чтобы выстроить очередность изменений и реформ. Но вот по очереди началась газовая война, потом – война мигрантская, на восточных границах ЕС и наконец – широкомасштабная война в Украине. И за всем этим стоит россия и прутин, с которыми Меркель выстраивала какие-то нездоровые и крайне подозрительные отношения, что можно назвать провокацией на агрессию.
Понятно, что вопросы обороны вышли на первый план и поставленный на это направление министр обороны Писториус очень быстро провел ревизию как наличия сил и средств у собственных вооруженных сил, так и их реальное состояние. Из результатов ревизии он сделал вывод о том, что вооруженные силы утратили боеспособность и на момент проведения проверки, неспособны выполнять свои конституционные обязанности по защите территориальной целостности и суверенитета Германии. Для лучшего восприятия того, как все это выглядит, ведомство Бориса Писториуса подготовило доклад, в котором изобразило текущую ситуации в процентном соотношении к минимально необходимому уровню боеспособности. И вот именно такая подача этих данных, произвела эффект разорвавшейся бомбы.
В самом деле, Люфтваффе оказались практически полностью неготовыми к выполнению боевых задач, поскольку реально поднять в воздух с тем, чтобы самолеты работали по-боевому, можно было до трети машин, но с учетом лимита ресурса, это продлилось бы недолго, поскольку этот остаток практически сразу должен был уйти на ремонт. А остальные две трети техники уже давно ждали своего ремонта и обслуживания, но на это в бюджете не было средств. Примерно такая же ситуация сложилась и на флоте. С учетом того, что Германия славится своими подлодками и надводными кораблями малого и среднего класса, и здесь оказалось все печально.
Более того, сухопутные силы и их костяк – бронетанковые и механизированные подразделения, тоже имели практически «безлошадный» вид. Мало того, что численность подразделений была урезана низе нижнего предела, но и то, что осталось – требовало ремонта и обслуживания, которые нечем финансировать. В результате, даже для обеспечения проведения учений, техники не оказалось, как не оказалось ее и для формирования механизированной бригады, которая должны была выдвинуться в Литву, чтобы войти в состав группировки НАТО, прикрывающей это направление. В общем оказалось, что сапожник остался без сапог.
(Окончание следует)