И тут возникает важный момент, который пусть и не прямо, но проскальзывает в западных СМИ, которые опираются на какие-то свои, анонимные источники, в недрах армии оккупантов. Хорошо известно о том, что подавляющая часть кадровой армии противника уже выведена из строя – уничтожена или выбыла по ранениям, несовместимым с дальнейшим прохождением службы. Из кадровых осталась часть элитных соединений, а у остальных – значительная часть офицерского состава, а рядовой, сержантский и младший офицерский состав уже несколько раз начисто выбит.
Это – важный момент, потому что кадровые военные, имеющие и соответствующую подготовку, и боевой опыт, четко понимают, какие последствия могут наступить в случае принятия каких-то глупых решений. Они это знают потому, что имеют представления о боевых уставах, наставлениях, инструкциях и прочих вещах, которые регулируют их боевую деятельность. И если решения и приказы выдаются с грубыми нарушениями всего этого, они могут мотивированно отказаться становиться мясом и с ними трудно что-то сделать. Ведь отказаться можно прямо, а можно это сделать сотней способов, которые подкопать со стороны невозможно.
Это знают и умеют кадровые части, вплоть до рядовых, и не зря у Герасимова было столько стычек с командованием ВДВ, которое отказывалось использовать свой личный состав в качестве пушечного мяса. Поэтому именно там и сохранилась его часть, даже из младшего состава. У чмобиков такого преимущества нет и они могут выйти на уровень понимания того, что происходит и какие последствия будут иметь те или иные приказы, только с опытом, а для его получения надо выжить в самых тяжелых ситуациях, куда их забрасывают. Но чаще всего они гибнут или получают тяжелые ранения еще не дойдя до этой стадии компетентности.
Те же, кто все это пережил и начал понимать, что вообще происходит, очень часто приходят к выводу о том, что из этой соковыжималки надо как-то выворачиваться, или же она неизбежно вывернет тебя самого. Отсюда возникает небогатый выбор вариантов, один из которых – сдача в плен. Тут надо понимать, что сдаваясь в плен, он не отказывается от парадигмы, в которой жил, но просто прагматично посчитал, что таким образом у него появляется шанс выжить, а если делать то, что приказывают, то это – гарантированная смерть не сегодня, так завтра.
Такое происходит еще по одной, крайне важной и не очень понятной нам причине. В начальной фазе войны, когда противнику без боя удалось пройти десятки, а иногда и более сотни километров, у него в тылу оказывался жирный приз – магазины, автосалоны, мирное, зажиточное население, за счет которого можно было неплохо прибарахлиться. В конце концов, они получали целые населенные пункты, с работающей инфраструктурой, а от оснащения тех же больниц они вообще впадали в ступор. И тогда, кроме всего прочего, они имели «призовые» – материальные ценности, комфортное проживание и в конце концов – мирняк, который можно было насиловать и пытать, за что дома непременно можно было бы получить пожизненное или пулю при задержании.
(Окончание следует)