Причем, оба эти направления не «тупая растяжка» в плане того, что выбрано главное и второстепенное направление, которое и служит для оттягивания сил и средств противника, а оба эти направления – полноценным образом являются основными. Ведь если у противника начнет рушиться оборона на токмакском направлении, то выйдя за линии оборонительных сооружений, ВСУ рывком дойдут до берега Азовского моря и окончательно рассекут обе группировки войск. С другой стороны, если наши войска окажутся способными на глубокий прорвы за счет флангового удара от Херсона, то в таком случае возникнет рассечение еще более опасное – по крымскому перешейку. А такое вполне возможно хотя бы в связи с конфигурацией линий его укреплений, что видно на заглавной картинке.
То есть, противник понимает, что ВСУ имеет два равноценных направления главного удара и наверное будет выбирать из них то, которое окажется наиболее успешным и где противник окажет наименее эффективное сопротивление. И в этом заключается весь фокус растяжки. Противник вынужден демонстрировать эту самую эффективноую оборону так, чтобы ВСУ не вложились своими резервами ни в одно направление, ни в другое, поскольку тогда будет очень сложно что-то сделать, а с учетом того, что войска у противника хоть и многочисленные, но одноразовые, то в случае глубокого прорыва кто его знает, во что это выльется. И поэтому враг вынужден тщательно высчитывать, что и сколько он может снять с токмакского направления так, чтобы заткнуть дыры с херсонского направления, но и не создать дыру под Работино.
А как мы знаем, в этом районе противник держал свою элиту – ВДВ, на флангах нашего клина так, чтобы угрожать встречными фланговыми ударами и тем самым, не давая создать «кишку» более глубокого прорыва. То есть, наши войска могли бы углублять прорыв, но правила военного искусства требуют коррелировать глубину прорыва с шириной флангов. Проще говоря, углубившись на расстояние, которое обусловлено возможностями средств поражения противника, надо сбрасывать темп и расширять фланги так, чтобы сформировать полноценный тыл, который может обеспечить нужный уровень логистики. И вот именно это противник не давал сделать ВСУ силами своих десантников.
Он понимал, что не обязательно сдерживать острие атаки ВСУ, наступление можно остановить не давая расширить фланги. И в общем так оно и случилось. Нашим военным надо было выбирать что-то одно из двух, либо пробиваться глубже, в направлении Токмака, рискуя обрушить фланги, либо остановить наступление и вложиться в выравнивание линии фронта. Но противник нарастил фланговые группировки войск своими лучшими частями, сняв их с других участков фронта, в частности – из-под Херсона и ВСУ оказались перед необходимостью жечь резервы на выдавливание врага с флангов, теряя свой ударный потенциал на основном направлении. В таком случае проще было остановиться и стоять в обороне, без расходования резервов, предназначенных для прорыва.
И вот все то, что мы описывали о событиях вдоль нижнего течение Днепра, как раз и заставило противника усомниться в том, что их элитные части стоят именно на единственном направлении главного удара и что ВСУ не изменили своих планов и не двинулись через Днепр. Как только на левом берегу появилась наша броня, эти допущения стали обретать все более угрожающие очертания и противник начал переброску войск.
(Окончание следует)