Не диктатор, а красавчик! (Часть 2)

Но в том-то и дело, что при Си Китай окончательно превратился в абсолютно полицейское государство, в котором воля его руководителя и есть – закон. Это стало понятно после того, как лично Си насаждал принцип нулевой толерантности к пандемии. Дело тут даже не в том, почему он это делал, а как он скрывал последствия этих действий. Те жуткие меры, которые предпринимались по его указанию, только небольшими эпизодами прорывались наружу и эта жуть вызывала ужас от их подробностей. 

Причем, все это происходило еще до того, как он формализовал свое вечное правление и был вариант его отстранения от руля и соответственно – расследования его маниакальных распоряжений. Тогда, пусть и негромкая, но все же – оппозиция, выдавала наружу некоторые данные о маниакальных распоряжениях Си и то, к чему это привело, в плане жертв и ущерба экономике страны. Вполне возможно для Си страх оказаться на скамье подсудимых именно за это и стал основным побудительным мотивом для уничтожения института сменяемости власти. 

Проще говоря, как и все диктаторы он сделал свой выбор между умереть в тюрьме или умереть на троне. Тот же самый выбор сделал прутин, и потому Анналена Бербок привела не просто допустимое, но вполне обоснованное сравнение и поставила на одну ступеньку путинскую диктатуру и диктатуру Си. Просто у Си процесс «ферментации» диктатуры находится в намного более ранней стадии, чем у прутина, но можно не сомневаться в том, что все это выльется в большую войну и Бербок указала на то, что если бы прутин смог победить Украину, то этот самый процесс созревания диктатуры Си пошел намного более высокими темпами и следовательно, к черте войны Китай уже подошел бы сейчас, а возможно, война уже началась.

В этом можно не сомневаться, поскольку у Си, как и у прутина, позади остался сдерживающий механизм, который называется избирательная компания, в какой бы форме она не проявлялась. Этот механизм требует отчетности перед теми, кто тебя избирает, и определенной ответственности за то, что ты сделал или чего сделать не удалось. И неважно, что этими избирателями может быть все население страны или определенная часть партийной элиты, все равно приходится доказывать свою полезность и эффективность. 

Но когда разрушены ограничения по срокам, то дальше все это отметается и диктатор остается наедине со своими желаниями. И поскольку он уже проявил себя определенным образом, переступив через правила, законы и традиции, то какие у него будут желания, можно легко предвидеть. Его теперь заботит собственное величие, и в зависимости от того понимания истории, которое имеется у конкретного персонажа, он старается переплюнуть кого-то из великих фигур, кого он знает. 

С учетом сказанного выше, он не будет оппонировать в мудрости, духовности, человечности или чем-то подобном, поскольку все это было оставлено за бортом еще в драке за власть, а оппонентом будет кто-то из полководцев. И тут вопрос о том, втянет ли диктатор свою страну в войну или нет, состоит лишь в том, доживет ли он до готовности ее начать или нет. Прутин дожил и начал ее. Си – тоже имеет все шансы для того, чтобы начать собственную войну. И Тайвань это лишь увертюра к большой войне, которую Си хочет выиграть, чтобы смыть череду позорных поражений, которые за 200 лет Китай терпел буквально во всех войнах. Вот именно на это и указывала министр иностранных дел ФРГ, а важно здесь даже не то, что и как она сказала, а как на это отреагировал Пекин и реакция эта очень нехорошая. Всем следует понимать и учитывать это в прогнозах на среднесрочную перспективу.

А прямо сейчас Китай делает заявления, которые не оставляют никаких сомнений в том, что Си ведет страну к войне. Так, буквально на днях МИД Китая выступил с обращениям к США с тем, чтобы Вашингтон прекратил военное сотрудничество с Тайванем. Не правда ли, это что-то напоминает? Си идет ровно тем же путем, что и прутин, но пытается избежать его ошибок. Будем надеяться, что выключение Китая из глобальной экономики началось не слишком поздно, чтобы потом не пришлось сказать: «Хьюстон, у нас проблемы!»