Из серии «На ночь глядя»
Пару дней назад была затронута тема в высшей степени философская. Вернее, тема вполне приземленная, но затронута она была идеологом русского фашизма и одновременно – философом на всю голову, Александром Дугиным. Он с разных направлений и в несколько заходов, пытается протолкнуть идею массовых казней. Понимая что прутина, на старости лет, потянуло в исторические пампасы и плотно заклинило на Рюрике, Дугин со знанием дела пичкает прутина различными историческими фактами. Считая себя местным, в области исторических изысканий, Гельевич наверняка рассказал прутину ряд исторических фактов о том, как царь Иван 4-th Грозный, а потом и Петр, лично казнили врагов, обагряя себя из кровью с ног до головы.
У него имеется уверенность в том, что прутин очень падок на такие исторические экскурсы после того, как поведал царю легенды об Александре Македонском, а потом и о Спартаке. Про Македонского ходит байка о том, что во время индийского похода, Александр вел свое войско через пустыню и запасы воды полностью закончились, а до ближайшего источника был целый изнурительный переход. Но тут один из его воинов нашел расщелину, в которой вода капала в небольшое углубление. Воин набрал воду и принес ее Александру. Но тот, на глазах у своей армии вылил ее на песок и сказал: «Для одного меня ее слишком много, а для всей армии – слишком мало». Дугин прочел в глазах прутина, как бы тот поступил в этом случае и что не было бы ни воды, ни шлема, а того воина еще бы и отравили, чтобы не болтал лишнего.
Другая притча касалась Спартака и его последней битвы. Говорят, что когда его воинство столкнулась с римскими легионерами, ему привели самого сильного и быстрого коня, чтобы в случае чего, тот смог спастись. Спартак заколол его и сказал, что если победа будет за ними, то у него будет огромный выбор коней, а если будет поражение, то кони не понадобятся. Говорят, что после этого к прутину привели коня или лошадь, совсем небольшого размера. Эту притчу прутин повторил как-то по-своему, а в результате и царь оказался в приподнятом настроении, да и животное не показывало признаков недовольства, правда после этого от царя ушла его жена. Но это – мелочи, с одной стороны, а с другой – колоть лошадь не было нужды, поскольку никакого римского легиона на горизонте видно не было.
И вот после этой «пристрелки» Дугин пошел ва-банк и стал рассказывать прутину исторические варианты того, как царь, принимая личное участие в казнях, поднимал свой авторитет. Между прочим, Ким Вынь Хунь тоже начал свое правление, казнив родного дядю за то, что тот выказал недостаточное почтение к венценосному племяннику. Исполнил все сам, посредством зенитного пулемета. Так что у философа имеются все основания полагать, что его идеи о массовых казнях, упали на уже хорошо взрыхленную почву.
Тем более, Марк Твен предупреждал о том, что спор с идиотами – такое занятие, поскольку для спора надо спустится на его уровень, а там идиот одолеет своим опытом. Только вот кто и куда спускался в этом дуэте – большой вопрос. Ведь с одной стороны там идиот по жизни, а с другой – идиот профи. В любом случае, какой-то симбиоз там явно присутствует и потому, идея массовых казней уже витает в воздухе.
(Окончание следует)