Понятно, что география ведет к сильному удорожанию как разведки, так и добычи полезных ископаемых в арктических условиях. Даже если отбросить чисто технические и технологические аспекты, достаточно представить, что все, начиная от каждого литра топлива и заканчивая гвоздями и деревом, в которое этот гвоздь можно забить, надо привезти за тысячи километров, просто в этот регион. А когда речь идет о доставке необходимого на шельф замерзающего моря, то доставка становится и вовсе золотой.
Для сравнения достаточно вспомнить о том, в каких условиях добывается газ в Катаре или нефть в Саудовской Аравии. В этом смысле показательно, что на некоторых астероидах уже обнаружены крупные залежи редкоземеольных элементов, но попробуй их оттуда привези и уж тем более – организуй регулярную добычу всего этого добра. Понятно, что Арктика это – не астероид, но и не Катар.
Однако, все эти перспективы были основаны на том, что месторождения углеводородов, расположенные в более комфортных географических и климатических условиях, вот-вот исчерпаются и тогда останется только то, что обнаружено в Арктике. Да, и нефть, и газ, добытые в таких условиях будут кратно дороже всего того, что добывалось в то время, но когда нет выбора – покупатели будут платить любые деньги.
И между прочим, все эти эксперты находили вполне приемлемые обоснования собственным теориям. Они полагали, что углеводороды, подобно углю, образовались из органических остатков древней жизни и потому конечность их запасов – логична. Плюс к тому, они наблюдали деградацию собственных месторождений, особенно – нефтяных, и эти наблюдения стали экспериментальным подтверждением теории конечности.
Правда, в это же время существовали и достаточно бодро развивались и другие теории происхождения углеводородов, скажем так – без участие в процессе жизнедеятельности живых организмов, но тогда «наверху» увлеклись идеей конечности и под нее подгонялось буквально все, что так или иначе, могло ее подтвердить. Академики, доктора, профессора и прочая публика учуяли запах денег, которые платят за разработку этого направления, и взяв «под козырек», понеслись в доказывать не только теорию конечности запасов нефти и газа, но и целесообразность инвестиций в проекты освоения сверх дорогих месторождений арктического шельфа.
Но буквально через несколько лет весь остальной научный мир пришел к выводу об ошибочности теории конечности, поскольку был обнаружен другой механизм возникновения углеводородов. Скажем так, их обнаружили там, где следов жизнедеятельности живых организмов не могло быть в принципе. И тут оказалось, что все фантазии миллера-прутина оказались не просто не научным блефом, но и неправильным представлением о среднесрочной перспективе развития отрасли. Ведь в дорогостоящие и по факту – бесполезные проекты, уже ввалили гигантские средства, а о том, что они могут окупиться хоть когда-то, уже нет и речи. А кроме того, теория «конечности» была обильно усеяна фактами, которые показывали истощение собственных месторождений, что было совсем нехорошо.
(Окончание следует)